Михаил Кузмин

[maggie]

Нашла чудное стихотворение Михаила Кузмина о Берлине.
Сначала в берлинскую ветку хотела запостить, но потом рушила, что восхитительный Кузмин достоин особого почётного места в Литуголке форума.)

ПОРУЧЕНИЕ

Если будешь, странник, в Берлине,
у дорогих моему сердцу немцев,
где были Гофман, Моцарт и Ходовецкий
(и Гете, Гете, конечно), -
кланяйся домам и прохожим,
и старым, чопорным липкам,
и окрестным плоским равнинам.
Там, наверно, все по-другому, -
не узнал бы, если б поехал,
но я знаю, что в Шарлоттенбурге,
на какой-то, какой-то штрассе,
живет белокурая Тамара
с мамой, сестрой и братом.
Позвони не очень громко,
чтоб она к тебе навстречу вышла
и состроила милую гримаску.
Расскажи ей, что мы живы, здоровы,
часто ее вспоминаем,
не умерли, а даже закалились,
скоро совсем попадем в святые,
что не пили, не ели, не обувались,
духовными словесами питались,
что бедны мы (но это не новость:
какое же у воробьев именье?),
занялись замечательной торговлей:
все продаем и ничего не покупаем,
смотрим на весеннее небо
и думаем о друзьях далеких.
Устало ли наше сердце,
ослабели ли наши руки,
пусть судят по новым книгам,
которые когда-нибудь выйдут.
Говори не очень пространно,
чтобы, слушая, она не заскучала.
Но если ты поедешь дальше
и встретишь другую Тамару -
вздрогни, вздрогни, странник,
и закрой лицо свое руками,
чтобы тебе не умереть на месте,
слыша голос незабываемо крылатый,
следя за движеньями вещей Жар-Птицы,
смотря на темное, летучее солнце.
Май 1922

О Тамаре:

Женщина, о которой идет речь, названа в стихотворении так, что нетрудно догадаться, кто она такая: Тамара Михайловна Персиц, жившая в это время в Берлине[584]. Кузмин обращается к ней без упреков и гнева, хотя сердце его, безусловно, дома, в Петрограде. И. Одоевцева вспоминала, как Кузмин говорил ей и Георгию Иванову, когда они собирались покидать Россию: "Возвращайтесь скорее. Помните: в гостях хорошо, а дома лучше. В Петербурге - дома. Ведь по-настоящему дома можно чувствовать себя только в Петербурге"[585].
https://profilib.org/chtenie/107565/nik ... min-94.php

[adada]

Кузмин в "уголке" -- это символично. Тем более что своим поведением автор сам туда себя загнал. А стихи писать он был мастер, это не оспаривается. Если бы еще и жил так, как писал...

[maggie]

*
Господь, я вижу, я недостоин,
Я сердцем верю, и вера крепка:
Когда-нибудь буду я Божий воин,
Но так слаба покуда рука.
Твоя заря очам моим брезжит,
Твое дыханье свежит мне рот,
Но свет Твой легкий так сладостно нежит,
Что сердце медлит лететь вперед.

Я умиляюсь и полем взрытым,
Ручьем дороги в тени берез,
И путником дальним, шлагбаумом открытым,
И запахом ржи, что ветер принес.
Еще я плачу, бессильно бедный,
Когда ребенка бьют по щекам,
Когда на просьбу о корке хлебной
Слышат в ответ сухое: "Не дам!"

Меня тревожит вздох мятежный
(От этих вздохов, Господь, спаси!),
Когда призыв я слышу нежный
То Моцарта, то Дебюсси.
Еще хочу забыть я о горе,
И загорается надеждою взор,
Когда я чувствую ветер с моря
И грежу о тебе, Босфор!

Еще я ревную, мучусь, немею
(Господь, мое счастье обереги!),
Еще я легким там быть не смею,
Где должны быть крылаты шаги.
Еще я верю весенним разливам,
Люблю левкои и красную медь,
Еще мне скучно быть справедливым
Великодушьем хочу гореть.

1916

[fililog]

maggie, спасибо, что открыли отдельную ветку.
Напомню, что Кузмин начинал с написания музыки, потом музыки к чужим стихам, сочинил романсы на тексты Фофанова, Мюссе, Эйхендорфа, а потом стал писать и стихи к музыке.

Из лекции Быкова:

Давайте вспомним, вероятно, самое загадочное стихотворение оттуда, самое трактуемое, самое регулярно цитируемое. Во всяком случае, я встречал порядка 10 разных прочтений этого текста, и все они, как мне кажется, чрезвычайно далеки от истины. Тем не менее сейчас мы попробуем это прочесть и понять, что, собственно, автор имеет в виду. Вот этот таинственный текст. Кстати говоря, Кузмин ведь не просто читал «Александрийские песни». В 1921 году он опубликовал ноты. Ноты существовали с самого начала. Уже в «Крыльях» 1906 года, когда уже были написаны так называемые отрывки из «Александрийских песен», мужской голос под низкие аккорды фортепиано поет как бы окутывающую песню: «Когда увижу тебя, любимый город». Кузмин написал это для музыки, и вот как раз одна из самых музыкальных «Александрийских песен»:

Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,
все мы четыре любили, но все имели разные "потому что":
одна любила, потому что так отец с матерью ей велели,
другая любила, потому что богат был ее любовник,
третья любила, потому что он был знаменитый художник,
а я любила, потому что полюбила.

Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,
все мы четыре желали, но у всех были разные желанья:
одна желала воспитывать детей и варить кашу,
другая желала надевать каждый день новые платья,
третья желала, чтобы все о ней говорили,
а я желала любить и быть любимой.

Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,
все мы четыре разлюбили, но все имели разные причины:
одна разлюбила, потому что муж ее умер,
другая разлюбила, потому что друг ее разорился,
третья разлюбила, потому что художник ее бросил,
а я разлюбила, потому что разлюбила.

Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,
а, может быть, нас было не четыре, а пять?

Вот эта чрезвычайно эффектная концовка сразу придает стихотворению ощущение перспективы, вот тот «продленный призрак бытия синеет за чертой страницы», о чем говорил Набоков. Стихотворение продолжается за страницу, за конец. И вот-то в этом, пожалуй, заключается главное очарование Кузмина, потому что он всегда о чем-то ином. Может быть, этими четырьмя возможными реакциями, четырьмя модусами любовь не исчерпывается, а есть какой-то пятый вариант, который и является самым божественным. «А я полюбила, потому что…», и вот это «потому что», которое чувствуется всегда за обыденной жизнью, и есть самое главное.

Есть множество толкований. Некоторые отсылают к египетским текстам, к папирусам, фольклору ― к чему угодно, но для меня совершенно очевиден этот смысл. Может быть, я неправ в своем прочтении, но всегда есть неучтенный вариант жизни, который мы чувствуем, по которому мы тоскуем, но, как у Ахматовой в «Поэме без героя»: «С детства ряженых я боялась, / Мне всегда почему-то казалось, / Что какая-то лишняя тень / Среди них «без лица и названья»». Ощущение, что есть еще что-то помимо того, что мы видим и знаем. В этом, собственно говоря, весь Кузмин, все его очарование.

[maggie]

fililog, и Вам спасибо, что зашли на эту ветку. Что выставили ссылки на лекцию Быкова.)
Я в последнее время, как сейчас говорят, подсела на Кузмина. Пока привожу впечатления, мысли, цитаты, предпочтения... всё это привожу в порядок и систему.)
Мне очень понравилось эссе о нём, на англ., автор Justin Torres. Возможно, Вас заинтересует.

https://www.out.com/entertainment/art-b ... l-us-about

[adada]

Russia’s crackdown on queers is awful. I’m glad that boycotts have attracted such attention, but beyond our purchasing power, let’s not forget the power we’ve always had: to read, shape opinion, and drive culture. Lately I’ve been thinking about Russia’s own queer history, and about one of its forgotten heroes. My hope is that you’ll spend the dollars you’ve saved on vodka to pick up a book by Mikhail Kuzmin.

Понимаете, этот заокеанский скороспелый фрукт вздумал учить русский народ, на какую именно литературу нашему народу тратить сэкономленные деньги!

За что же, не боясь греха,
Кукушка хвалит Петуха?

Роли исполняют:
Кукушка - Justin Torres.
Петух - Михаил Кузмин.

[Эмилия]

.
Петух - Михаил Кузмин.[/list]

Игорь Владимирович, А вы откуда такие слова знаете? Maксим, ну я же сидел 4 года, ну. Я потом расскажу, если интересно, но сейчас надо что-то делать.
(http://cinematext.ru/movie/den-vyborov-2007/?page=13)

[Хелена]

Эмилия, : lol :

[Эмилия]

Хелена - и все пишущие здесь о поэте, о его стихах.
Я обожаю Кузьмина. Почему-то особенно люблю его переводы. У меня огромное число его текстов в курсах со студентами разбирается.
Вот это, например, обожаю разбирать:

ДЕКОРАТИВНЫЯ ФАНТАЗІИ.
Панно.
Переводъ М. Кузьмина.

Подъ тѣнью розъ танwующей сокрыта,--
Стоитъ тамъ дѣвушка, прозраченъ ликъ,
И обрываетъ лепестки гвоздикъ
Ногтями гладкими, какъ изъ нефрита.

Листами красными лужокъ весь испещренъ,
А бѣлые летятъ, что волоконца,
Вдоль чащи голубой, гдѣ видно солнце,
Какъ сдѣланный изъ золота драконъ

И бѣлые плывутъ, въ эѳирѣ тая,
Лѣниво красные порхаютъ внизъ,
То падая на складки желтыхъ ризъ,
То на косы вороньи упадая.

Изъ амбры лютню дѣвушка беретъ,
Поетъ она о журавлиной стаѣ,
И птица, красной шеею блистая,
Вдругъ крыльями стальными сильно бьетъ.

Сіяетъ лютня, дрогнувшая пѣньемъ,
Влюбленный слышитъ дѣву издали,
Глазами длиниыми, какъ миндали,
Слѣдя съ усладой за ея движеньемъ.

Вотъ сильный крикъ лицо ей исказилъ,
А на глазахъ дрожатъ ужъ крошки слезы:
Она не вынесетъ шипа занозы,
Чтб ранилъ ухо съ сѣтью красныхъ жилъ.

И вотъ опять ужъ весело смѣется:
Упалъ отъ розы лепесточковъ рядъ
Какъ разъ на желтый шелковый нарядъ
И горло нѣжное, гдѣ жилка бьется.

Ногтями гладкими, какъ изъ нефрита,
Все обрывая лепестки гвоздикъ,
Стоитъ тамъ дѣвушка, прозраченъ ликъ,
Подъ тѣнью розъ танцующей сокрыта.

1887 г., декабрь.

Это перевод Оскара Уайльда. Собрание переводов напечатал Чуковский в 1912.

И как же гадко, когда кто-то все сводит к одному....

[adada]

Будьте внимательнее: дух, точнее, душок американца Джастина Торреса был призван в окопы темы не мной, а другим "военкомом".

+

Нам дорога наша видится ясна:
После ночи – утро, после зим – весна.

А устав, среди зеленых сядем трав,
В книге старой прочитав остаток глав:

Ты – читатель своей жизни, не писец,
Неизвестен тебе повести конец.

[Тигра]

А душок adada здешних окопов и не покидал.
При этом делая вид, что занимает командные высоты.

[maggie]

Эмилия, спасибо за стих.)
И не верьте ададе, он не читал текста.
Джастин Торрес написал прекрасное эссе о Кузмине. Достойное поэта.
______________________
Я читаю сейчас ещё одно эссе о Кузмине.
Это вступительное эссе к сборнику Кузмина. Текст из электронной библиотеки - The Electronic Text Centre § Dalhousie University
§ Halifax, Nova Scotia, Canada.
https://dalspace.library.dal.ca/bitstre ... h_uni.html

Я не нашла имени автора этого эссэ. Может быть Дж. Малмстад?