ГРАМОТА.РУ

**adada** » 25 май 2016, 09:50

Я так и знал, что мое личное впечатление об унылости английского или американского исполнения -- не от большого музыкального ума. Что уж тут, моей бодливой корове не дал бог музыкальный рог. ™)

**ne znatok** » 25 май 2016, 10:06

Нравится - не нравится, вот что важно. А все остальное от лукавогo.

**adada** » 25 май 2016, 10:24

Огудалова. Правда, правда. Кому город нравится, а кому деревня.
Паратов. Тетенька, у всякого свой вкус: один любит арбуз, а другой — свиной хрящик.
Огудалова. Ах, проказник! Откуда вы столько пословиц знаете?
Паратов. С бурлаками водился, тетенька, так русскому языку выучишься.

**adada** » 25 май 2016, 21:11

http://www.armandfbaker.com/poems.html
http://www.armandfbaker.com/translation ... mories.pdf

Antonio Machado
CLXXII. Recuerdos de sueño, fiebre y duermivela
VIII

¡Volar sin alas donde todo es cielo!
Anota este jocundo
pensamiento: Parar, parar el mundo
entre las puntas de los pies,
y luego darle cuerda del revés,
para verlo girar en el vacío,
coloradito y frío,
y callado—no hay música sin viento—.
¡Claro, claro! ¡Poeta y cornetín
son de tan corto aliento!...
Sólo el silencio y Dios cantan sin fin.

Антонио Мачадо
CLXXII. Обрывки бреда, сна и забытья

Подстрочник:
Летать без крыльев, где везде небо!
Запишите эту веселую мысль:
вначале остановить мир
пальцами ног,
а затем раскрутить наоборот,
чтобы смотреть на его вращение
в пустоте, пестроте и на холоде,
где все немо и нет музыки без ветра.
Конечно, конечно! Поэт и военный рожок,
они такого короткого дыхания! ...
Только тишина и Бог поют без конца.

Английский перевод (Armand F. Baker):
To fly without wings where everything is sky!
Write down this cheerful
thought: Stop, stop the world
between the tips of your toes
and then wind it up backward
and watch it spin in the void,
all red and cold,
and silent—there’s no music without wind.
Of course, of course. The poet and cornet player
are so short of breath!...
Only silence and God sing forever.

Пер. А. Гелескула:
Где всюду небо, крылья ни к чему!..
О, мысль удачна: придержав ногами,
остановить земной круговорот
и раскрутить юлу наоборот —
посмотрим, как пойдет она кругами,
покуда не замрет,
цветная и холодная, как лед,
и — нет без ветра музыки — глухая.
Ах, музыка, беда у нас одна!
Поэт и рог — короткое дыханье...
Не молкнут только Бог и тишина.

Доработанный перевод:
Где всюду небо, крылья ни к чему!..
Шальная мысль: притормознуть
вращенье мира. Снова его пнуть
и посмотреть, как пустится он вспять
круги свои наоборот мотать
в безмолвии холодном, в пустоте
и пестроте и как —
без ветра нет и музыки — замрет.
Увы, судьба поэта и трубы одна:
их звук без них подолгу не живет!..
Не молкнут только Бог и тишина.

**fililog** » 28 май 2016, 00:58

В строчке para verlo girar en en el vacío второе en — лишнее.

В доработанном никак не воспринимаю ни "притормознуть", ни "пнуть"... Мне лично они кажутся инородными вкраплениями.

**adada** » 28 май 2016, 05:40

Да, опечатку, лишний предлог в оригинале, надо будет исправить.
А инородное... его можно посчитать всего лишь чуть более выпуклым родным: ведь Мачадо сам полагает свою мысль раскрутить Землю ногами (de los pies) в обратную сторону веселенькой (jocundo pensamiento)!

**fililog** » 05 сен 2016, 20:25

В мемуарах Василия Бетаки прочитала:

«Старик» Оленич-Гнененко прославился тем, что ещё до войны впервые полностью перевёл «Алису в стране Чудес». И даже переводы Демуровой и Щербакова не отменили ценности оленичевского Кэррола, на котором, кстати, вырос и я, и мои ровесники…

Он перевел три великих стихотворения Эдгара По. И всякий, кто прочтет, увидит, что его переводы сильно лучше всех предшествующих, да и большинства более поздних, включая переводы Брюсова или Бальмонта. А его «Аннабель Ли» уступает, я думаю, разве что переводу Георгия Бена, и то не наверняка…

Во-первых, хочу сказать, что "Алиса" в переводе А. П. Оленича-Гнененко издавалась с замечательными иллюстрациями В. Алфеевского, позже А. Г. Мосина, это заслуживает отдельной темы, возможно, когда будет побольше времени, я размещу некоторые.

Сейчас хочу предложить два перевода "Аннабель Ли", о которых говорил Бетаки.

Annabel Lee

It was many and many a year ago,
      In a kingdom by the sea,
That a maiden there lived whom whom you may know
      By the name of Annabel Lee; —
And this maiden she lived with no other thought
      Than to love and be loved by me.

She was a child and I was a child,
      In this kingdom by the sea,
But we loved with a love that was more than love —
      I and my Annabel Lee —
With a love that the wingéd seraphs of Heaven
      Coveted her and me.

And this was the reason that, long ago,
      In this kingdom by the sea,
A wind blew out of a cloud by night
      Chilling my Annabel Lee;
So that her highborn kinsmen came
      And bore her away from me,
To shut her up, in a sepulchre
      In this kingdom by the sea.

The angels, not half so happy in Heaven,
      Went envying her and me: —
Yes! that was the reason (as all men know,
      In this kingdom by the sea)
That the wind came out of the cloud, chilling
      And killing my Annabel Lee.

But our love it was stronger by far than the love
      Of those who were older than we —
      Of many far wiser than we —
And neither the angels in Heaven above
      Nor the demons down under the sea
Can ever dissever my soul from the soul
      Of the beautiful Annabel Lee: —

For the moon never beams without bringing me dreams
      Of the beautiful Annabel Lee;
And the stars never rise but I see the bright eyes
      Of the beautiful Annabel Lee;
Ans so, all the night-tide, I lie down by the side
Of the darling, my darling, my life and my bride
      In her sepulchre there by the sea —
      In her tomb by the side of the sea.

Итак, перевод Георгия Бена. ©

Аннабель Ли

Это было в далекие времена
В королевстве за морем вдали;
В эти годы жила там дева одна
По имени Áннабел Ли;
Я любил ее, а она — меня,
Друг без друга мы жить не могли.

Были оба детьми — и я и она
В королевстве за морем вдали;
Мы любили сильнее, чем можно любить
Я и нежная Аннабел Ли —
Да, любили мы так, что и ангелы нам
Завидовать в небе могли.

Потому-то однажды, давным-давно,
В королевстве за морем вдали
Из облака ветер дохнул, усыпив
Прекрасную Аннабел Ли;
И знатные родичи важно пришли
И ее от меня унесли,
Чтоб в усыпальнице спрятать ее
В королевстве за морем вдали.

Ангелы рая, взирая с небес,
Не завидовать нам не могли;
Потому-то (а это знает любой
В королевстве за морем вдали)
Из облака ветер дохнул в ночи,
Усыпив и убив мою Аннабел Ли.

Но любили мы так, как не в силах любить
Те, кто опытом нас превзошли,
Те, кто мудростью нас превзошли;
И ни ангелы рая, ни демоны вод
Разлучить меня с ней не могли
И не смогут вовек отнять у меня
Прекрасную Аннабел Ли.

Луч лазурной луны навевает мне сны
О прекрасной Аннабел Ли;
Вижу в звездах ночей я сиянье очей
Прекрасной Аннабел Ли;
Бьет о берег прибой, и полночной порой
Я с невестой моей, только с нею одной —
В той гробнице у моря вдали,
У ревущего моря вдали.

И перевод Александра Оленича-Гнененко. ©

Аннабель Ли

С тех пор пролетели года и года;
У моря, где край земли,
Вы, может быть, девушку знали тогда
По имени Аннабель Ли,
Друг другу сердца отдав навсегда,
Мы расстаться на миг не могли.

Мы были как дети, она и я,
У моря, где край земли,
В то давнее, давнее время, когда
Жила здесь Аннабель Ли,
И ангелы неба смотреть на нас
Без зависти не могли.

И вот почему из тучи тогда,
У моря, где край земли,
Ветер холодный смертью дохнул
На прекрасную Аннабель Ли.
И богатый сородич пришел за ней,
И ее схоронили вдали,
В пышной гробнице ее схоронил,
У моря, где край земли.

Да! Ангелы неба смотреть на нас
Без зависти не могли —
И вот (все это знали тогда
У моря, где край земли),
Ветер дунул из туч ночных,
Сгубил и убил Аннабель Ли.

Но самые мудрые никогда
Любить так, как мы, не могли,
Сильнее любить не могли.
И ангелы неба не смели тогда
И демоны недр земли
Разделить, разлучить душу мою
И душу Аннабель Ли.

И сиянье луны навевает мне сны
О прекрасной Аннабель Ли.
Если всходит звезда, в ней мерцает всегда
Взор прекрасной Аннабель Ли.
Бьет ночной прибой — и я рядом с тобой,
С моею душой и женой дорогой, —
Там, в гробнице, где край земли,
Там, у моря, где край земли!

У Оленича-Гнененко есть еще переводы Э. По, в частности "Ворона". Но так как в открытом доступе его нет, то, к сожалению, я его не могу предложить. Хотя рекомендую найти книгу из серии "Литпамятники", 2009, которая полностью посвящена переводам этого стихотворения. А еще у меня есть просьба: если кому-то известен его перевод стихотворения «Улялюм», пожалуйста, разместите здесь или дайте ссылку.

**fililog** » 06 сен 2016, 13:41

«…Пользуюсь возможностью засвидетельствовать, что души в переводное творчество Новелла Николаевна всегда вкладывала не меньше, чем в оригинальное. От ренессансных сонетов до Виктора Гюго и до португальских поэтов с островов Зеленого Мыса — у Новеллы Матвеевой все свое, насквозь личное, насквозь пропитанное “матвеевской” интонацией» (поэт, переводчик, создатель интернет-проекта «Век перевода» Евгений Витковский).

Несколько переводов Новеллы Матвеевой сонетов Уильяма Шекспира, опубликованных в журнале "Новый мир", 2015, № 10.

2

Едва лишь сорок зим возьмут в осаду
Твое чело, и грубо вспашут поле
Красы твоей, — как чар твоих наряду
Достанется лохмотьев нищих доля.

Людей, тебя прекрасным, юным знавших,
На их вопрос — «Где твой багаж бывалый?» —
Как ни бодрись, не убедишь, пожалуй,
Что он в орбитах глаз твоих запавших.

Иное дело — кабы красотою
Своей — распорядился ты как надо!
Тогда б ты им ответил: «Это чадо
Прекрасное мое — считайте мною,

Каким я был, покуда жизнь живая
Мне грела кровь, зимы не признавая».

4

Прелестный мот! Свою красу мотать
На самого себя — не слишком честно:
Лишь одолжает нас Природа-мать,
Но ничего не дарит безвозмездно.

Прекрасный скаред! Пользуешься ты
Необозримой ссудой — бесталанно.
Процентщик без процентов! И — что странно —
Без средств к существованью красоты:

С одним собой ведя приход-расход,
Обманываешь ты, мой друг, себя лишь.
Когда же нас уходом опечалишь —
Что выразит нам твой конторский счет?

Краса твоя невечна. Но она ведь
Должна душеприказчика оставить!

9

Тебя, должно быть, будущность тревожит
И плачущее женское вдовство?
Но вся Земля — вдовой остаться может,
Не повидав потомства твоего.

Весь мир — не овдовеет ли, не встретив
Твоих подобий в зеркале своем?
Тогда как дивный облик твой — живьем
Обычная вдова узнает в детях.

Пойми! — добро, что растранжирил мот,
Сместилось, но ушло не без возврата:
Пропажу мир не там, так здесь найдет.
Но красоты — безвыходна утрата.

Нельзя не посвятить ее другим,
Нельзя к себе злодеем быть таким.

11

Когда тебя твой возраст одолеет,
Ты — столь же скоро — станешь в детях цвесть:
Ведь кровь твою остывшую согреет
То, что и в них твоя кровинка есть.

Вот в чем красу и мудрость рад воспеть я!
А нет — так увядание, недуг...
Тебя послушать — так и жизнь вокруг
Исчезла бы за три двадцатилетья.

Пускай хоть пропадут олигофрены,
Бесчувственные, гнусные на вид.
Тебе же естество твое велит
Умножить род, а не сходить со сцены.

Ты взыскан больше всех. Так не утрать
Тебе от Бога данную печать.

18

Сравнить ли мне тебя с пригожим летним днем?
Не знаю. Летний день бывает слишком краток.
И — то он зыркнет вдруг сухим с небес огнем
И мягкости твоей в нем виден недостаток,

То отуманится, затмится небосвод,
А вихорь, налетев, сомнет цветник прелестный...
Тут все — от случая, от встряски неуместной,
Отделку тонкую стирающей с красот.

Тебе же от погод зависеть ни к чему:
Ты лета вечного владелец непременный.
Солгать, что взял тебя, — не сможет морок тленный,
Когда в стихах моих предстанешь ты ему.

Поверь, ты будешь жить, покуда строки эти
Звучат — и ратуют за жизнь твою на свете.

**Well-wisher** » 07 сен 2016, 03:21

fililog писал(а):У Оленича-Гнененко есть еще переводы Э. По, в частности "Ворона". Но так как в открытом доступе его нет, то, к сожалению, я его не могу предложить. Хотя рекомендую найти книгу из серии "Литпамятники", 2009, которая полностью посвящена переводам этого стихотворения. А еще у меня есть просьба: если кому-то известен его перевод стихотворения «Улялюм», пожалуйста, разместите здесь или дайте ссылку.

Разрешите предложить перевод "Ворона" , о котором упоминала уважаемая fililog:

Александр Оленич-Гнененко

Из Эдгара По

ВОРОН

В полночь странную и злую, вопрошая тьму немую,
Я искал в старинных книгах исцеленья своего.
В полусне клонясь все ниже, вдруг я чей-то стук услышал -
Не могло быть звука тише; но услышал я его.
"Это гость, - сказал я глухо, - это робкий стук его:
Гость - и больше ничего!"

О, теперь я вспомнил ясно, это был Декабрь ненастный.
И бросали на пол угли призрак тленья своего.
Я рассвета жаждал страстно. Книги я пытал напрасно.
Как забыть удар ужасный? - и Ленора - смысл его.
Это имя - произносят в небе ангелы его -
З д е с ь не тронет никого.

Шелестящий и печальный шорох шелка погребальный...
Стынет страх в багряных шторах: не уйти мне от него!
Трепет сердца умеряя, все стоял я, повторяя:
"Это гость стучит, - я знаю, - здесь, у входа моего.
Поздний гость стучит, - я знаю, - здесь, у входа моего:
Гость - и больше ничего!"

Подавил я содроганье и сказал без колебанья:
"Кто б там ни был, гость иль гостья: не сердитесь оттого,
Что устал я, задремал я и немного опоздал я
Отворить вам, - так сказал я, - двери дома моего.
Я прошу вас: проходите в двери дома моего..."
Тьма - и больше ничего!

Я смотрел во мрак морозный, скован страхом, в странных грезах.
И еще никто из смертных так не грезил до того.
Но во мраке все немело, тишина оцепенела,
Только слово прозвенело - и "Ленора?" - смысл его.
Имя я шепнул, и эхо, бормоча, двоит его:
Эхо - больше ничего!

И, к столу вернувшись снова, весь зажженный этим словом,
Вскоре я опять услышал стук, сильней чем до того.
"Верно, - я воскликнул, - верно, бьет о раму ставень мерно.
К ночи он прикрыт был скверно: в этом - ключ и смысл всего.
Сердце, тише! То лишь ветер, в этом - ключ и смысл всего:
Ветер - больше ничего!"

Но едва открыл я ставень, появился величавый
Ворон дней давно минувших: лорд иль леди - вид его.
Поклониться не хотел он, надо мною пролетел он,
Сел на бюст Паллады белый, став мрачнее оттого,
Важно сел на бюст Паллады, став мрачнее оттого:
Сел - и больше ничего!

Сел он - и не шевельнулся. Я невольно улыбнулся:
Слишком сделался надменным черной птицы вид тогда.
"Пусть хохол твой брит и стрижен, ты не трус, я это вижу,
Я прошу спуститься ниже, гость из стран, где Ночь всегда,
И скажи мне, что за имя носишь там, где Ночь всегда?"
Каркнул Ворон: "Никогда!"

И ответ прямой и ясный древней птицы безобразной
Поразил меня: ведь в сердце входят ночью без труда
Смутный страх и недоверье, если птицы или звери,
С бюста бледного над дверью, как бывает иногда, -
На вопрос: "Как ваше имя?" отвечают иногда
Странным словом: "Никогда!"

В размышлении глубоком дремлет Ворон одинокий.
Произнес одно он слово - слово мрачного суда, -
Будто в нем всю душу вылил, и его не дрогнут крылья.
Но лишь я шепнул в бессилье: "Лучший друг ушел т у д а,
Так и о н с зарей исчезнет, как Надежда, без следа", -
Каркнул Ворон: "Никогда!"

Изумленный совпаденьем, я воскликнул: "Нет сомненья! -
Он одно запомнил слово, заучив его, когда
Птицы той хозяин прежний в океане бед безбрежном
Пел свой реквием надеждам, знал один рефрен всегда:
Не окончатся мученья - был один рефрен всегда -
Никогда, о, никогда!"

И за черной тенью зыбкой снова я слежу с улыбкой.
Кресло к птице, к бюсту, к двери повернув, - лицом туда, -
В мягкой ткани утопая, грезу с грезой сочетая,
Я о вестнике гадаю дней, ушедших без следа,
Что скрывает хмурый Ворон дней, ушедших без следа,
В этом хриплом: "Никогда"?

Так гадая наудачу, я не спорил с птицей мрачной
(В блеске глаз ее упорных скрыта тайная беда).
В грезах голову я свесил на лиловый бархат кресел.
Сна и яви странной смесью лампа льет свой свет сюда.
Я с тоской Ленору вспомнил: не придет о н а сюда
Никогда, о, никогда!

Тихий звон - и сладким дымом из курильницы незримой,
Что колеблют серафимы, с высоты сойдя сюда,
Грудь наполнилась. Несчастный! Хочет небо - это ясно! -
Утолить огонь ужасный. Пей - забудешь все тогда!
Пей, о, пей забвенья сладость - и е ё забудь тогда!
Каркнул Ворон: "Никогда!"

"О, пророк! О, вестник злобный! - птице ль, дьяволу ль подобный! -
Ад послал тебя иль с бурей занесло дыханье льда?
Одинокий и мятежный, в доме ужасов нездешних
Мне скажи: есть ранам свежим исцеленье навсегда?
Будет, будет ли утешен грешный дух мой навсегда?"
Каркнул Ворон: "Никогда!"

"О, пророк! О, вестник злобный! - птице ль, дьяволу ль подобный! –
Небом, что мы чтим с тобою, сердцем, что гнетет беда,
Я прошу - ответь: могила мне вернет ли образ милый,
Чтоб любовь соединила с н е й в объятьях, как тогда, -
С н е й, которая Ленорой на земле звалась тогда?"
Каркнул Ворон: "Никогда!"

"Пусть же это заклинанье станет знаком расставанья!
Враг иль птица! Прочь отсюда - в Ночь и в Бурю навсегда!
Перья черные - примету лжи коварно-мрачной этой
Унеси ты до рассвета! Прочь отсюда без следа!
Вынь свой клюв из раны сердца! Прочь отсюда без следа!"
Каркнул Ворон: "Никогда!"

Черный Ворон, странный видом, все сидит он, все сидит он,
Не покинет бюст Паллады, словно слит с ним навсегда,
И глаза его мерцают (так лишь демоны мечтают!).
Лампа на пол тень роняет, тень его, что так густа.
И душе моей из тени, тени злой, что так густа,
Не подняться - никогда!

**Well-wisher** » 07 сен 2016, 03:32

fililog писал(а):Сейчас хочу предложить два перевода "Аннабель Ли", о которых говорил Бетаки.

Эти два перевода - очень хороши.
Перевод Георгия Бена, как мне кажется, выдержан в той же романтической струе, что и классические переводы Бальмонта и Жаботинского, но заметно ближе к тексту оригинала. Из упомянутых, пожалуй, мне больше нравится перевод Жаботинского - очень читается хорошо, хотя он и добавил в рефрен корабли ("Где у берега спят корабли"), которых нет в оригинале. Но и остальные два нравятся тоже.
Оленич-Гнененко попытался максимально точно перевести содержание и воспроизвести размер оригинала, что само по себе вызывает уважение. И ему во многом это удалось! Этот перевод украсит любой сборник переводов стихов Эдгара По. Есть один прокол: "So that her highborn kinsmen came" - в английском множественное число (единственное число - man), а он перевёл "И богатый сородич пришел за ней...".

Хочу предложить вашему вниманию перевод "Аннабель Ли", сделанный Владимиром (Зеевом) Жаботинским - одним из величайших идеологов и деятелей новейшего сионизма, который был интересным русским поэтом и, без сомнения, выдающимся поэтом-переводчиком.
В советское время Жаботинский находился под глухим запретом, даже его знаменитый "Ворон" не подлежал упоминанию и изымался из библиографий. Нина Берберова, знавшая Жаботинского в Париже и высоко его ценившая, пишет: "Я знала наизусть его перевод "Ворона" Эдгара По, который он сделал, когда ему, кажется, еще не было двадцати лет, и который мне попался в каком-то "Чтеце-декламаторе", когда мне самой было пятнадцать. Этот перевод во много раз лучше брюсовского и лучше перевода Бальмонта».

Владимир Жаботинский

Из Эдгара Аллана По

АННАБЕЛЬ-ЛИ

Это было когда-то, в далекой стране,
Где у берега спят корабли.
Там я девочку знал (это было давно),
И я звал ее Аннабель-Ли.
Я жил ею одной, и она – только мной,
И, играя, мы вместе росли.

Были оба мы дети, – в далекой стране,
Где у берега спят корабли, –
Но любили мы так, как никто никогда,
Как большие любить не могли.
Только – ангелы рая за эту любовь
Рассердились на Аннабель-Ли.

Оттого и случилось – в той дальней стране,
Где у берега спят корабли, –
С моря ветер холодный дохнул из-за туч
И убил мою Аннабель-Ли;
И родные блестящей толпой собрались
И ее от меня унесли,
Чтобы в темном гробу схоронить навсегда
В глубине той далекой земли.

Видно, мало в раю знали счастья, что рай
Позавидовал детям земли:
Это ведомо всем в том далеком краю,
Где у берега спят корабли,
Почему черный ветер дохнул из-за туч
И убил мою Аннабель-Ли.

Но любили мы так, как никто из людей,
Как большие любить не могли –
Хоть мудрей нас, но так не могли;
И не властны ни ангелы райских полей
И ни демоны в недрах земли
Разрубить эту нить меж душою моей
И душой моей Аннабель-Ли.

Мне луна с вышины шлет лучистые сны
Про меня и про Аннабель-Ли;
Каждый звездный алмаз – словно свет ее глаз,
Тихий взор моей Аннабель-Ли;
Если ж ночь и темна – снова я и она,
Я, и друг, и сестра, и невеста-жена,
Тихо спим под покровом земли –
Где у берега спят корабли.

**mirage** » 07 сен 2016, 11:30

Нарвавшись пару раз на грубость и непонимание в этой ветке, я её обходила стороной, а тут появилось много интересного!

Огромное спасибо за упоминание о переводе "Ворона" Жаботинским. К "Аннабель-Ли" я отношусь спокойно, а вот "Ворон" меня действительно завораживает. На мой взгляд, перевод Жаботинсеого самый удачный. И меня ещё в нём радует то, что Жаботинский сумел сохранить Nevermore!
Вот ссылка на перевод:
https://ru.m.wikisource.org/wiki/Ворон_(По/Жаботинский,_1897)

Что касается "Перчатки", то реплика fililog меня удивила.

На мой взгляд, хорош как раз Жуковский, а у Лермонтова просто ещё несколько неумелая, детская проба пера (ему 15).

Чем Вам понравился перевод Лермонтова, fililog?

Лермонтов, на мой взгляд, переводил замечательно и вдохновенно, но это было позже. Те же "Горные вершины" — 1840, "Выхожу один я на дорогу" — 1841.

А "Перчатка" (1829) — детский опус мальчишки, которому очень понравилась история, рассказанная Шиллером.

Кстати, у Джека Лондона есть рассказ "Под палубным тентом". Сдаётся мне, что он тоже под впечатлением от Шиллера написан.

**fililog** » 07 сен 2016, 12:12

Well-wisher, спасибо огромное, что откликнулись. "Ворон" в переводе Оленича-Гнененко мне нравится, я его читала как раз в "Литпамятниках". Ефим Григорьевич Эткинд очень высоко ценил перевод «Ворона», сделанный Александром Павловичем. Считал его самым удачным из существующих. Спасибо, что разместили его в этой ветке. Возможно, кому-то он тоже понравится.

**fililog** » 07 сен 2016, 12:21

mirage писал(а):Что касается "Перчатки", то реплика fililog меня удивила.

На мой взгляд, хорош как раз Жуковский, а у Лермонтова просто ещё несколько неумелая, детская проба пера (ему 15).

Чем Вам понравился перевод Лермонтова, fililog?

Мало ли что меня удивляет в Ваших репликах, mirage.

В данном случае могу Вам ответить, что на вкус и цвет... Есть "нравится" и "не нравится". Мне Лермонтов нравится, видимо, в этом все дело. И слава богу, что есть много переводов, каждый может выбрать на свой вкус.

**mirage** » 07 сен 2016, 12:27

Мне Лермонтов тоже нравится. Но не конкретно этот перевод.

Вот я и хотела понять, где именно в этом переводе вкус, где цвет. Но не настаиваю, конечно.

**mirage** » 07 сен 2016, 14:32

Да, ссылка не работает, но по-другому она никак не копируется почему-то, в любом случае, там только текст перевода, так что в поиск достаточно задать "Жаботинский ворон".

Для меня магнетизм стихотворения По во многом строится именно на звучании этого nevermore, причем мне кажется, что допустимо не произнесение R (оно не читается по правилам), но некоторая горловая вибрация, еле уловимое рокотание, которое роднит человеческий голос с карканьем ворона. (На youtube можно послушать, как читает Christopher Lee). Когда пытаешься это описать, звучит смешно, но без этого еле слышного раската для меня магия стихотворения отчасти теряется. Ведь звукопись — одно из главнейших достоинств поэзии По. Именно поэтому для меня было важно, чтобы при переводе это nevermore сохранилось. Помнится, и ne znatok говорила, что для неё именно это важно. Жаботинский не только перевел в одной из строф это Nevermore, но и сумел сохранить его,

Как зовут тебя в том царстве,
где стоит Её шатёр?»
‎Каркнул Ворон: «Nevermore».

Изумился я сначала: слово ясно прозвучало,
Как удар, — но что за имя «Никогда»? И до сих пор
Был ли смертный в мире целом, в чьём жилище опустелом
Над дверьми, на бюсте белом и т.д.

Кристофер Уокен (совершенно бесстрашно играющий в фильме "7 психопатов") тоже очень здорово читает. И без "р", но всё равно. Всё стихотворение, всё его звучание строится именно на этом слове.

+

Пока я писала ответ, пост fililog исчез.

**fililog** » 07 сен 2016, 15:11

Да, я удалила пост, решила не удивлять своими репликами.

Поясню для читающих, что я высказала точку зрения, что переводчик должен оставлять непереведенным только то, что не переведено в оригинале.

Если следовать принципу звукописи — есть удачное "Не вернуть" у Бетаки. (Собсно, "каркнул ворон" тоже хорошо передает.)

Ворон (По/Жаботинский, 1897)

**fililog** » 07 сен 2016, 21:12

Оленичем-Гнененко из Эдгара По был сделан перевод пяти стихотворений: «Ворон», «Колокола», «Улялюм», «Аннабель Ли» и «Эльдорадо». Поскольку уже два из самых известных стихов поэта предложены, то логично и "Колокола" предложить.

                                    Колокола

                                                I

                        За санями вьется снег,
                                    Белый снег.
       Колокольчики беспечно рассыпают нежный смех
                        И звенят, звенят, звенят
                        В льдистом воздухе ночном,
                        И звенят, и говорят.
                        Звезды радужно горят
                        Кристаллическим огнем.
                        Слышишь ритм, ритм, ритм —
                        Речь руническую рифм?
       С колокольчиков слетая, музыкально тает он,
                        Этот звон, звон, звон.
                                    Звон, звон, звон.
       Этот быстрый, серебристый перезвон.

                                                II

                        Слышишь свадьбы звон литой —
                                    Золотой?
       О, с какою необычной, гармоничной красотой
                        Про любовь, что так светла,
                                    Говорят колокола!
                        Золотистых, чистых нот
                                    Мерный строй.
                        Звонких звуков хоровод
                        Нарастает, и летает, и плывет
                                    Под луной.
                        Звучный звон — со всех сторон,
       Ливень ласковых мелодий: слышен тем он, кто влюблен.
                        Льется он
                        В ночь и в сон.
                        Он грядущим освящен.
                        В сердце горлинки рожден.
                        Полногласный и прекрасный,
                        Этот звон, звон, звон,
            Этот звон, звон, звон, звон.
                                    Звон, звон,звон.
                        И поющий и зовущий этот звон!

                                                III

                        Слышишь ты тревожный звон —
                                    Бронзы звон?
       Воплем ужаса ночного надрывает сердце он!
                        Он выкрикивает вдруг
                        В ухо ночи свой испуг!
                        Он, не смея замолчать,
                        Может лишь кричать, кричать,
                                    Слеп и дик,—
       В безнадежности взывая к снисхождению огня,
       Сумасшедшего, глухого, беспощадного огня,
                        Что все выше, выше, выше
                        Скачет в небо с гребня крыши.
                        Хоть безумно напряженье,
                        Но бессильно исступленье:
       Недоступен бледный лунный лик!
                        Бронзы звон, звон, звон!
                        Возвещает гибель он,
                                    Гарь и прах,
                        Колокольным гулом, ревом,
                        В недра воздуха ночного
       Изливая мрачный, странный страх.
                        Но теперь уж знает слух
                                    По звучанью
                                    И молчанью,
                        Где багряный смерч потух.
                        Но теперь он без труда
                                    Слышит в звоне,
                                    Бронзы стоне,
                        Где, грозя, встает беда.
       Отступая иль взлетая, исторгает ярость звон —
                                    Этот звон,
                        Этот звон, звон, звон, звон.
                                    Звон, звон, звон.
       И гудящий и гремящий этот звон!

                                                IV

                        Слышишь ты железный звон —
                                    Тяжкий звон?
       О конце напоминает монотонным пеньем он.
                        И в плену у страха мы,
                        Услыхав в молчанье тьмы
       Полный скорби и угрозы этот тон!
                        Пробуждаемся дрожа мы:
                        Каждый звук из глоток ржавых —
                                    Это стон.
                        И народ, ах, народ,
                        Что под башни самый свод
                                    Удален,
                        Всех нас будит, будит, будит
                        Мрачным звоном похорон.
                        Камень катится на грудь нам:
                        Вечным будь последний сон!
                        Кто их видел — не забудет,
                        И ни звери и ни люди —
                                    Тот народ!
                        Их король — кто тон дает.
                        Он в них бьет, бьет, бьет,
                                    Бьет —
                        Гудит пеаном звон!
                        Только грудь раздует он —
                        И гудит пеаном звон!
                                    И, вопя, танцует он,
                                    Держит ритм, ритм, ритм —
                        Род надгробных грозных рифм —
                                    И гудит пеаном звон.
                                                Этот звон!
                        Держит ритм, ритм, ритм —
                        Род надгробных грозных рифм:
                        Этот стон и этот звон,
                        Похоронный этот звон
                        Держит ритм, ритм, ритм,
                        И нежданно вносит он
                        Руны радостные рифм
                        В леденящий стон и звон,
                        Этот звон, звон, звон, звон,
                                    Звон, звон, звон.
                        И молящий и грозящий этот звон.

Если кого-то интересует информация об этом переводчике, то можно воспоминания его племянницы М. Д. Оленич-Гнененко почитать.

**fililog** » 14 сен 2016, 15:59

Нашла неожиданное подтверждение своей мысли в отзыве Наума Басовского на переводы "Ворона", в частности Зенкевича, где сохранено это Nevermore:

Конечно, Nevermore в сочетании с русскими словами "каркнул Ворон" несомненно создает желаемую аллитерацию. С этим не поспоришь — особенно если английское "r" произносить как русское "р". Но позволительно спросить: разве все читатели перевода обязаны знать английский? А что делать тем, кто все-таки его не знает? Ведь они и произнести Nevermore правильно не смогут. А если бы это был, скажем, перевод с китайского? Много ли нашлось бы читателей, справившихся с произнесением и пониманием незнакомого слова из чужого языка?
Следовательно, если все же заботиться о читателе — а в задачах литературного перевода читатель априори первичен, — то нужно, по крайней мере, дать в примечаниях необходимое разъяснение. Но и это, по-моему, не спасет положения. Если признать такой прецедент, то почему бы в каком-то другом переводе не оставить непереведенными два слова, три, четыре?.. Не расписывается ли этим переводчик в своей слабости?

Говоря о переводе Жаботинского, Н. Б. подчеркивает, что Nevermore "простительно для 17-летнего юноши, делающего самые первые шаги в литературе".

Nevermore, оставшийся непереведенным, впервые появился именно у Жаботинского — с той, однако, разницей (по отношению к переводу Зенкевича), что сразу после строчки Он прокаркал: "Nevermore" Жаботинский все же дал минимально необходимый перевод, причем прямо в тексте, а не в примечаниях или комментариях: Изумился я немало: слово ясно прозвучало — / "Никогда"… Но далее у Жаботинского, как и у Зенкевича, заключительное слово каждой строфы — Nevermore. И меня как читателя это не устраивает по причинам, о которых уже сказано выше.

Если вас завораживает именно Nevermore, читайте стихи на языке оригинала, имхо. В русском мне важно почувствовать атмосферу стихотворения, и мне перевод "никогда" нравится, так как его тоже можно произнести так, что мурашки по коже пробегут. Все от чтеца зависит, ну и от качества перевода, само собой.

Тогда, год назад, когда говорили о "Вороне", Salieri заметил:

А вот с тем, что с Nevermore рифмуется ещё и Lenore, действительно ничего не поделаешь...

Конечно, трудно в русском переводе сохранить эту особенность, не пожертвовав точностью перевода Nevermore. Сейчас, читая книгу с переводами этого стихотворения, я увидела перевод Виктора Топорова. Возможно, кто-то читал его раньше, мне он показался интересным желанием сохранить рифму, которая пронизывает все стихотворение. И еще другими, на первый взгляд незаметными, деталями, которые мне понравились.

В час, когда, клонясь все ниже к тайным свиткам чернокнижья,
Понял я, что их не вижу и все ближе сонный мор, —
Вдруг почудилось, что кто-то отворил во тьме ворота,
Притворил во тьме ворота и прошел ко мне во двор.
"Гость, — решил я сквозь дремоту, — запоздалый визитер,

Неуместный разговор!"Помню: дни тогда скользили на декабрьском льду к могиле,
Тени тления чертили в спальне призрачный узор.
Избавленья от печали чаял я в рассветной дали,
Книги только растравляли тризну грусти о Линор.
Ангелы ее прозвали — деву дивную — Линор:

Слово словно уговор.Шелест шелковый глубинный охватил в окне гардины —
И открылись мне картины бездн, безвестных до сих пор, —
И само сердцебиенье подсказало объясненье
Бесконечного смятенья — запоздалый визитер.
Однозначно извиненье — запоздалый визитер.

Гость — и кончен разговор!Я воскликнул: "Я не знаю, кто такой иль кто такая,
О себе не объявляя, в тишине вошли во двор.
Я расслышал сквозь дремоту: то ли скрипнули ворота,
То ли, вправду, в гости кто-то — дама или визитер!"
Дверь во двор открыл я: кто ты, запоздалый визитер?

Тьма — и кончен разговор!Самому себе не веря, замер я у темной двери,
Словно все мои потери возвратил во мраке взор. —
Но ни путника, ни чуда: только ночь одна повсюду —
И молчание, покуда не шепнул я вдаль: Линор?
И ответило оттуда эхо тихое: Линор...

И окончен разговор.Вновь зарывшись в книжный ворох, хоть душа была как порох,
Я расслышал шорох в шторах — тяжелей, чем до сих пор.
И сказал я: "Не иначе кто-то есть во тьме незрячей —
И стучится наудачу со двора в оконный створ".
Я взглянул, волненье пряча: кто стучит в оконный створ?

Вихрь — и кончен разговор.Пустота в раскрытых ставнях; только тьма, сплошная тьма в них;
Но — ровесник стародавних (пресвятых!) небес и гор —
Ворон, черен и безвремен, как сама ночная темень,
Вдруг восстал в дверях — надменен, как державный визите
На плечо к Палладе, в тень, он, у дверей в полночный две

Сел — и кончен разговор.Древа черного чернее, гость казался тем смешнее,
Чем серьезней и важнее был его зловещий взор.
"Ты истерзан, гость нежданный, словно в схватке ураганной,
Словно в сече окаянной над водой ночных озер.
Как зовут тебя, не званный с брега мертвенных озер?"

Каркнул Ворон: "Приговор!"Человеческое слово прозвучало бестолково,
Но загадочно и ново... Ведь никто до этих пор
Не рассказывал о птице, что в окно тебе стучится, —
А на статую садится у дверей в полночный двор,
Величаво громоздится, как державный визитер,

И грозится: приговор!Понапрасну ждал я новых слов, настолько же суровых, —
Красноречье — как в оковах... Всю угрозу, весь напор
Ворон вкладывал в звучанье клички или прорицанья;
И сказал я, как в тумане: "Пусть безжизненный простор.
Отлетят и упованья — безнадежно пуст простор".

Каркнул Ворон "Приговор!"Прямо в точку било это повторение ответа —
И решил я: Ворон где-то подхватил чужой повтор,
А его Хозяин прежний жил, видать, во тьме кромешной
И твердил все безнадежней, все отчаянней укор, —
Повторял он все прилежней, словно вызов и укор,

Это слово — приговор.Все же гость был тем смешнее, чем ответ его точнее, —
И возвел я на злодея безмятежно ясный взор,
Поневоле размышляя, что за присказка такая,
Что за тайна роковая, что за притча, что за вздор,
Что за истина седая, или сказка, или вздор

В злобном карке: приговор!Как во храме, — в фимиаме тайна реяла над нами,
И горящими очами он разжег во мне костер. —
И в огне воспоминаний я метался на диване:
Там, где каждый лоскут ткани, каждый выцветший узор
Помнит прошлые свиданья, каждый выцветший узор

Подкрепляет приговор.Воздух в комнате все гуще, тьма безмолвья — все гнетущей,
Словно кто-то всемогущий длань тяжелую простер.
"Тварь, — вскричал я, — неужели нет предела на пределе
Мук, неслыханных доселе, нет забвения Линор?
Нет ни срока, ни похмелья тризне грусти о Линор?"

Каркнул Ворон: "Приговор!""Волхв! — я крикнул. — Прорицатель! Видно, Дьявол — твой создатель!
Но, безжалостный Каратель, мне понятен твой укор.
Укрепи мое прозренье — или просто подозренье, —
Подтверди, что нет спасенья в царстве мертвенных озер, —
Ни на небе, ни в геенне, ни среди ночных озер!"

Каркнул Ворон: "Приговор!""Волхв! — я крикнул. — Прорицатель! Хоть сам Дьявол — твой создатель!
Но слыхал и ты, приятель, про божественный шатер.
Там, в раю, моя святая, там, в цветущих кущах рая. —
Неужели никогда я не увижу вновь Линор?
Никогда не повстречаю деву дивную — Линор?"

Каркнул Ворон: "Приговор!""Нечисть! — выдохнул я. — Нежить! Хватит душу мне корежить!
За окошком стало брезжить — и проваливай во двор!
С беломраморного трона — прочь, в пучину Флегетона!
Одиночеством клейменный, не желаю слушать вздор!
Или в сердце мне вонзенный клюв не вынешь с этих пор?"

Каркнул Ворон: "Приговор!"Там, где сел, где дверь во двор, — он все сидит, державный Ворон,
Все сидит он, зол и черен, и горит зловещий взор.
И печальные виденья чертят в доме тени тленья,
Как сгоревшие поленья, выткав призрачный узор, —
Как бессильные моленья, выткав призрачный узор.

Нет спасенья — приговор!
Опять вернусь к Н. Б., которого цитировала в начале:

         ...текст Топорова высокопрофессионален, ритмически и лексически точен, насыщен аллитерациями и "скреплен" звучными, временами изысканными рифмами. Пожалуй, лишь одну придирку мог бы я высказать: в строке Нечисть! — выдохнул я. — Нежить! / Хватит душу мне корежить! последнее слово в угоду рифме приходится произносить неправильно; словарный вид — корёжить. Но это, конечно, грех не столь уж большой.
         Однако и к классной, вдумчивой и местами очень неожиданной, "свежей" по лексике работе Топорова у меня та же главная претензия, что и к переводу Зенкевича. Снова речь пойдет о пресловутом Nevermore.
         Топоров заменяет точное значение никогда русским словом "приговор". Объективности ради скажу, что искомое созвучие оригиналу в этом случае достигается превосходно. Фраза Каркнул Ворон: "Приговор!", повторенная многократно, особенно в сочетании со словами "разговор" и "уговор" из начальных строф перевода, создает сквозную аллитерацию всего текста. И было бы несправедливо по отношению к переводчику не отметить, что этот самый приговор, завершающий каждую строфу, не притянут за уши, а содержательно оправдан. Это само по себе потребовало от Топорова истинной виртуозности.
         Конечно, никогда — это в каком-то смысле действительно приговор. И в то же время приговор предполагает некоего судью, этот приговор вынесшего; допускаю, что переводчик мог иметь в виду и того Судью, который выносит приговор всем смертным. Но ведь у Эдгара По этого нет! У него есть мистика, есть нечто роковое в появлении говорящего Ворона, но нет жесткой судейской определенности вынесенного приговора.

**fililog** » 26 июл 2017, 14:14

Из письма Гаспарова к Марии-Луизе Ботт (26.2.1998):

А в другой раз пошлю выписки из первого русского перевода II части Фауста, 1853 г., имя переводчика никому ничего не говорит, стиль русско-простонародный, но с такими формальными ухищрениями, что Жирмунскому это напоминало Хлебникова, а мне Андрея Белого.

Меня заинтересовал этот перевод. Переводчик А. Овчин(н)иков. Сейчас читаю с наслаждением, позже, возможно, несколько выдержек дам.

А пока из "Записок и выписок":

Одиночество. «Самомнение — спутник одиночества» (Плат., письмо 4, 321с), любимая сентенция Плутарха.

Фалес.
— Какие прелести! Я возъюнел…
Вдруг усладительно оторопел…
Я совершенство лепоты узрел! [271]
Да! мир живучий порожден водой —
Живет и движется лишь мокротой
И истекает, что воды застой…
Ты, Океан, источниче живой! <…>
Когда бы о! не капало нам с крыш —
Что был бы мир без Океана?.. шиш!
Ты, Синий, все живишь и всех свежишь.
Эхо, целым хором.
— Ты, сыне, все жидишь и всех смешишь.

«Фауст»

«ФАУСТ: полная немецкая трагедия Гете, вольнопереданная по-русски А. Овчиниковым. Рига, 1851» — первый русский перевод второй части «Фауста»; последние страницы, с витающими отцами церкви, из одних цензурных точек, — не такая уж забытая книга, но нимало не изученная. Я просил Р. Д. Тименчика поручить кому-нибудь из учеников поискать в рижских архивах сведения об Овчинникове, но не успелось. В. М. Жирмунский посвятил Овчинникову несколько страниц, процитировал монолог Фалеса и кусок маскарада и нашел в переводчике сходство с Велимиром Хлебниковым. Я бы сказал — скорее с Андреем Белым. Такого скопления внутренних рифм, как в конце следующего отрывка, больше в XIX веке не было ни у кого. И почти ручаюсь, что его читал А. Пиотровский, переводя Аристофана.

Елена очухивается и приходит в себя.
Форкиада. — Предстоишь опять в величии своем — ты, прелесть мира!
Повелительность во взорах: повелеть лишь поизволь!
Елена. — Всё вы шишкалися время — торопитесь, у кумира
Ставьте жертвенник скорее, как заказывал король!
Форкиада. — Уж готово все — треножник, чаша, острая секира,
И окурка и обрызга есть для жертвы, хоть изволь…
Елена. — Не сказал король что жертва…
Форкиада. — Льзя ль сказать? о, страхоты!
Елена. — Что тебе за страх?
Форкиада. — Да как же? эта жертва — это ты!
Елена. — Я?
Форкиада. — И эте.
Хороиды. — Мы? о, горе!
Форкиада. — Ты падешь под топором.
Елена. — Ужас! чуяло мне сердце.
Форкиада. — Не спастися животом!
Хороиды. — Ах! что с нами!
Форкиада. — Благородна будет смерть ей; но сударок
Вас возьмут, на шею петлю, и развесят как гагарок
По подкрыше, там, где выше…болтыхайтеся потом!
Елена и Троянки стоят пораженные до недвижности; умолкность что в подземелье.
Форкиада. — Что тени… что отерплые творенья
Стоят! трухнули разлучиться с днем,
Который не обязан им ни в чем. [272]
И люди все такие ж привиденья —
Не распростятся с солнечным лучом,
Пока их не приторнешь в подколенья.
Ни вопля ради вас, ни заступленья
Не будет! — верьте, решено на том!
И так прощайтеся! а мы начнем
Тотчас свое…
(шлепает в ладоши; около дверей ниотколь взялись маленькие кругленькие карапузики)
Эй, Катышки-Зломордки!
К нам, к нам катитесь! расходитесь! есть
Вреда вам здесь не-весть, да будьте вертки!
Сперва постав для глав сыскав принесть,
Там став треногий златорогий; в ноги
Ему примкнуть в упор прибор — топор;
Тогда нужда — вода: нам крови многий
Смыть с рук и с ног припек; ковер на сор —
Не месть, как есть — нанесть доброприлично
Для мертви — жертвы личной безобычной,
Язычной крали! — Чуть глава долой —
Ее за чуп! и труп нести за мной.

А потом хороиды упрашивают Форкиаду пожалеть их:

— Ты премудрая сивилла, препочетная ты парка —
Спрячь же ноженцы златые, спрячь и девиц полюби!
За твою любовь попляшем так, что небу будет жарко:
Уже плечики снуются, ножки хочут дыбъ-дыби…
Ах, смоги нам, пособи!..

Для тех, кому интересно, могу предложить еще статью Г. М. Васильевой "Лингвистическая мистерия: к истории одного русского перевода "Фауста" (стр. 21-37).

**Хелена** » 28 июл 2017, 15:14

Помещаю сюда, потому что до этого вообще ни разу не встречала.

РАБ, КОТОРЫЙ СТАЛ ЦАРЕМ

"От трех трясется земля, четырех она не может носить:
раба, когда он делается царем,
глупого, когда он досыта ест хлеб,
позорную женщину, когда она выходит замуж,
и служанку, когда она занимает место госпожи своей".

Книга притчей Соломоновых
Гл. 30, стихи 21-23

Три вещи в дрожь приводят нас,
Четвертой -- не снести.
В великой Kниге сам Агур
Их список поместил.

Все четверо -- проклятье нам,
Но всё же в списке том
Агур поставил раньше всех
Раба, что стал царем.

Коль шлюха выйдет замуж, то
Родит -- и грех забыт.
Дурак нажрется и заснет,
Пока он спит -- молчит.

Служанка стала госпожой --
Так не ходи к ней в дом!
Но нет спасенья от раба,
Который стал царем!

Он в созиданье бестолков,
А в разрушенье скор,
Он глух к рассудку -- криком он
Выигрывает спор.

Для власти власть ему нужна,
И, силой дух поправ,
Он славит мудрецом того,
Кто лжет ему: "Ты прав!"

Он был рабом, и он привык,
Что, коль беда пришла,
Всегда хозяин отвечал
За все его дела.

Когда ж он глупостью теперь
В прах превратил страну,
Он снова ищет, на кого
Свалить свою вину.

Он обещает так легко,
Но всё забыть готов.
Он всех боится: и друзей,
И близких, и врагов.

Когда не надо -- он упрям,
Когда не надо -- слаб,
О, раб, который стал царем,
Всё раб, всё тот же раб.

Р. Киплинг
Перевод Л. Блюменфельда

**adada** » 28 июл 2017, 15:39

"The Servant When He Reigneth" (1922)

Песня С. Никитина на стихи Р. Киплинга в пер. Л. Блюменфельда "Раб который стал царём" (Три вещи в дрожь приводят нас...):
https://www.youtube.com/watch?v=-jkQ0V7UKsU

Источник вдохновения:

For three things the earth is disquieted, and for four which it cannot bear. For a servant when he reigneth, and a fool when he is filled with meat; for an odious woman when she is married, and an handmaid that is heir to her mistress.
(PROV. XXX. 21-22-23)

21 От трех трясется земля, четырех она не может носить:
22 раба, когда он делается царем; глупого, когда он досыта ест хлеб;
23 позорную женщину, когда она выходит замуж, и служанку, когда она занимает место госпожи своей.
(Книга притчей Соломоновых, 30,:21-23)

Перевод Е.Фельдмана:

Три зла терзают землю
(С четвертым их не снесть)
Их Агур благочестный
Изволил перечесть.

Но то, где всех жесточе
И всех чернее грех,
Раба, что сел на царство,
Назвал он прежде всех.

Служанка в новой роли,
Усвоит нужный тон;
Дурак, наевшись вволю,
Увидит сладкий сон;

Мадонной станет шлюха,
Когда родит мальца;
Но раб, что сел на царство,
Порочен до конца!

Он в панике безумен,
Работать не горазд,
Упрям и неразумен,
Нахален и горласт.

Имеет власть — но грезит
Насилием и злом.
Имеет суд — но лезет,
Как прежде, напролом.

Дела простолюдина
И в прошлом не чисты:
Он предал господина,
А сам сбежал в кусты.

Потом свое коварство
Он снова показал:
Он трусость, сев на царство,
Другому приписал.

Он в клятве пустомеля,
Он в вере — пустосвят.
Со страху на прицеле
Он держит всех подряд.

Им вертит круг ближайший —
Былая голытьба.
Он — раб, что сел на царство,
И нет подлей раба!

**Хелена** » 28 июл 2017, 15:45

Я читала только в оригинале:

The Servant When He Reigneth

"For three things the earth is disquieted, and for four which it cannot bear. For a servant when he reigneth, and a fool when he is filled with meat; for an odious woman when she is married, and an handmaid that is heir to her mistress." -- PROV. XXX. 21-22-23.

Three things make earth unquiet
And four she cannot brook
The godly Agur counted them
And put them in a book --
Those Four Tremendous Curses
With which mankind is cursed;
But a Servant when He Reigneth
Old Agur entered first.
An Handmaid that is Mistress
We need not call upon.
A Fool when he is full of Meat
Will fall asleep anon.
An Odious Woman Married
May bear a babe and mend;
But a Servant when He Reigneth
Is Confusion to the end.

His feet are swift to tumult,
His hands are slow to toil,
His ears are deaf to reason,
His lips are loud in broil.
He knows no use for power
Except to show his might.
He gives no heed to judgment
Unless it prove him right.

Because he served a master
Before his Kingship came,
And hid in all disaster
Behind his master's name,
So, when his Folly opens
The unnecessary hells,
A Servant when He Reigneth
Throws the blame on some one else.

His vows are lightly spoken,
His faith is hard to bind,
His trust is easy boken,
He fears his fellow-kind.
The nearest mob will move him
To break the pledge he gave --
Oh, a Servant when he Reigneth
Is more than ever slave!

**adada** » 28 июл 2017, 16:08

Отметим только, что в английском переводе Библии используется слово servant, а не slave.

СЛУГА, РАБОТНИК, РАБ (servant)
Человек, обязанный служить хозяину, который в свою очередь защищает его как своего работника или раба. Некоторые работники были рабами в буквальном смысле слова, по принуждению; другие служили хозяевам по доброй воле. Не всегда можно провести границу между понятиями раба и слуги. Как «раб» переводится несколько еврейских и греческих слов, хотя в более современных переводах обычно предпочитают другие варианты. Еврейское слово «юноша» или «мальчик» часто обозначает раба.
... Это слово употребляется в ВЗ более 800 раз и может обозначать раба, приближенного слугу царя или избранного вождя Божьего народа...Часто титул «раб царя» обозначал человека, занимающего высокий пост на службе царю; это был почетный титул.

(Элуэлл У., Камфорт Ф., "Большой библейский словарь" (2005) / A Great Biblical Dictionary (2001)

Киплинг, кажется, внес в ветхозаветную тему новый привкус.
А если не вносил -- писал о слуге-предателе? ™)

**Хелена** » 28 июл 2017, 17:01

adada писал(а):Отметим только, что в английском переводе Библии используется слово servant, а не slave.
...
Киплинг, кажется, внес в ветхозаветную тему новый привкус.

?

Rudyard Kipling писал(а):The Servant When He Reigneth

И финал у него впечатляющий, который не удалось передать переводчикам, вынужденным использовать слово "раб" с самого начала - в связи с тем, что это слово использовано в русскоязычной Библии:

Rudyard Kipling писал(а):Oh, a Servant when he Reigneth
Is more than ever slave!

**fililog** » 28 июл 2017, 19:02

СЛУГА, КОГДА ОН ЦАРСТВУЕТ

От трех вещей земля дрожит,
Четыре ей не в мочь;
Святой мудрец их сосчитал
И записал точь-в-точь:
Четыре казни страшных,
От коих мир страдал, —
Но слугу, что царствует,
Вначале он назвал.

Коль дом в руках служанки —
Потерпим, не серчай;
Глупец, когда наестся,
Задремлет невзначай;
Блудницу по замужестве,
Глядишь — дитя спасет,
Но слуга, что царствует,
В рассудок не придет.

Скора нога на суету,
И медленна на труд,
И уши глухи к разуму,
Язык на распри крут.
Зачем ему владычество? —
Явить свирепый нрав.
А правосудие зачем? —
Всем доказать, что прав.

Служил он господину —
Тот, кто теперь в царях, —
И за владыки спину
Привык свой прятать страх.
Теперь, когда своя же блажь
К несчастьям приведет, —
Слуга, что нынче царствует,
Виновного найдет.

Он с легкостью клянется,
А верность позабыл:
Страшнее клятвы для него
Те, с кем всегда дружил.
Товарищи куда сильней,
И лгать — его судьба;
О, слуга, что царствует,
Ничтожнее раба!

Перевод: Кистерова Елена, 2006

Видела еще вариант, где использовалось слово "холоп".
Когда холоп на троне,
Он больше раб, чем раб!

**fililog** » 28 июл 2017, 19:20

Пару слов о переводчике Елене Кистеровой.

ЕЛЕНА КИСТЕРОВА, р. 1962, Ленинград (ныне — Санкт-Петербург). Программиста из «промежуточного поколения» Алену Кистерову я последней позвал с рассыпавшегося сайта «Стихи.ру» (и больше туда не заходил). Между тем Алена перешла на форум «Века перевода», всерьез взялась за шотландские языки, даже за гэльский — и довольно быстро растет к уровню мастера. Она успела одним переводом из Киплинга поучаствовать и в самом «весомом» детище нашего Форума — трехтомной антологии «Семь веков английской поэзии»; это были не просто стихи, но бессмертный «Припев влюбленных» Киплинга: «Серые глаза — туман…»
Евгений Витковский

ПРИПЕВ ВЛЮБЛЕННЫХ

Серые глаза — туман,
Пристань, мокрая от слез,
Хор приветствий в океан
Пароход с собой унёс.
           Пой — надежда высока
           И любовь, как смерть, крепка!
           Весь припев — одна строка:
           "Чувство наше — на века!"

Черные глаза — дрожит
Пенный след, слетая прочь;
Тихий разговор кружит;
Тропиков блистает ночь.
           Южный Крест — его рука
           Звезды сыплет свысока,
           На двоих — одна строка:
           "Чувство наше — на века!"

Карие глаза — ковыль,
В жарких трещинах июль.
И взметнут копыта пыль,
И сердца — быстрее пуль.
           Вровень — двух коней бока,
           Песня древняя близка,
           Твой ответ — любви строка:
           "Чувство наше — на века!"

Синие глаза — седой
Свет луны на Симлу пал;
Вальс трепещет над водой,
Отзвук гаснет среди скал.
           "Офицеры", "Мэйбл", "пока",
           И пьянит вино слегка;
           Вот тебе моя рука,
           "Чувство наше — на века!"

Пожалейте жизнь мою,
Девы, от своих щедрот.
Я — должник любви — пою,
Я — четырежды банкрот.
           Но, хоть сердце и грустит,
           Новый взор девичий льстит,
           Сорок раз — и прочь тоска! —
           Пропоется та строка:
           "Чувство наше — на века!"

**Хелена** » 28 июл 2017, 19:30

fililog, спасибо.

Когда холоп на троне,
Он больше раб, чем раб!

**adada** » 28 июл 2017, 20:44

The nearest mob will move him
To break the pledge he gave --
Oh, a Servant when he Reigneth
Is more than ever slave!

Я знанием англоязыка не скован, имею право фантазировать. ™)
С учетом того, что выражение "he Reigneth" смахивает на возвышенно библейское, а в "to break the pledge he gave" речь идет о нарушении былых клятв, следует такой черновой вариант концовки:

Похерить клятвы, что дал он,
Заставит челяди нахрап:
Слуга, что ею вознесен,
Он более чем просто раб!

**fililog** » 30 июл 2017, 13:07

Хелена писал(а):Р. Киплинг
Перевод Л. Блюменфельда

Лев Блюменфельд — это один из преподавателей Сергея Никитина, поэтому он, переведя эти стихи Киплинга, отдал их Никитиным, они первый раз спели песню в 1985 году. В книжном издании эти стихи я не нашла.

**Хелена** » 30 июл 2017, 16:50

fililog писал(а):Лев Блюменфельд — это один из преподавателей Сергея Никитина

Да, Никитин это сам говорит:
https://www.youtube.com/watch?v=f9VdxKOlaiI

**adada** » 30 июл 2017, 16:58

Кстати, мемуарная книга Блюменфельда "Две жизни" наличествует, а вот сборника стихов его что-то не видно...

**fililog** » 31 июл 2017, 16:59

Так сборник его стихов был издан его коллегами по университету по случаю его 80-летия, возможно, в небольшом количестве. Он не поступал в продажу.

**adada** » 31 июл 2017, 17:52

<охаянное>

**fililog** » 04 сен 2017, 16:10

Думаю, что многие уже знакомы с Revolting Rhymes ("Бунтующие рифмы") Роальда Даля. Вот недавно, в декабре 2016 г., по ВВС показали мультфильм по этой его книге. А я вчера читала вольный перевод с английского Марка Полыковского. (В книге, изданной в 1982 году и никогда ранее на русский язык не переводившейся, — шесть изложенных Далем собственных вариантов известных сказок: «Белоснежка и семь гномов», «Джек и бобовое дерево», «Златовласка и три медведя», «Красная Шапочка и серый волк», «Синдерелла» и «Три поросёнка».) Приведу лишь один, про Золушку.

Cinderella

I guess you think you know this story.
You don't. The real one's much more gory.
The phoney one, the one you know,
Was cooked up years and years ago,
And made to sound all soft and sappy
just to keep the children happy.
Mind you, they got the first bit right,
The bit where, in the dead of night,
The Ugly Sisters, jewels and all,
Departed for the Palace Ball,
While darling little Cinderella
Was locked up in a slimy cellar,
Where rats who wanted things to eat,
Began to nibble at her feet.

She bellowed 'Help!' and 'Let me out!
The Magic Fairy heard her shout.
Appearing in a blaze of light,
She said: 'My dear, are you all right?'
'All right?' cried Cindy .'Can't you see
'I feel as rotten as can be!'
She beat her fist against the wall,
And shouted, 'Get me to the Ball!
'There is a Disco at the Palace!
'The rest have gone and I am jealous!
'I want a dress! I want a coach!
'And earrings and a diamond brooch!
'And silver slippers, two of those!
'And lovely nylon panty hose!
'Done up like that I'll guarantee
'The handsome Prince will fall for me!'
The Fairy said, 'Hang on a tick.'
She gave her wand a mighty flick
And quickly, in no time at all,
Cindy was at the Palace Ball!

It made the Ugly Sisters wince
To see her dancing with the Prince.
She held him very tight and pressed
herself against his manly chest.
The Prince himself was turned to pulp,
All he could do was gasp and gulp.
Then midnight struck. She shouted,'Heck!
I've got to run to save my neck!'
The Prince cried, 'No! Alas! Alack!'
He grabbed her dress to hold her back.
As Cindy shouted, 'Let me go!'
The dress was ripped from head to toe.

She ran out in her underwear,
And lost one slipper on the stair.
The Prince was on it like a dart,
He pressed it to his pounding heart,
'The girl this slipper fits,' he cried,
'Tomorrow morn shall be my bride!
I'll visit every house in town
'Until I've tracked the maiden down!'
Then rather carelessly, I fear,
He placed it on a crate of beer.

At once, one of the Ugly Sisters,
(The one whose face was blotched with blisters)
Sneaked up and grabbed the dainty shoe,
And quickly flushed it down the loo.
Then in its place she calmly put
The slipper from her own left foot.
Ah ha, you see, the plot grows thicker,
And Cindy's luck starts looking sicker.

Next day, the Prince went charging down
To knock on all the doors in town.
In every house, the tension grew.
Who was the owner of the shoe?
The shoe was long and very wide.
(A normal foot got lost inside.)
Also it smelled a wee bit icky.
(The owner's feet were hot and sticky.)
Thousands of eager people came
To try it on, but all in vain.
Now came the Ugly Sisters' go.
One tried it on. The Prince screamed, 'No!'
But she screamed, 'Yes! It fits! Whoopee!
'So now you've got to marry me!'
The Prince went white from ear to ear.
He muttered, 'Let me out of here.'
'Oh no you don't! You made a vow!
'There's no way you can back out now!'
'Off with her head!'The Prince roared back.
They chopped it off with one big whack.
This pleased the Prince. He smiled and said,
'She's prettier without her head.'
Then up came Sister Number Two,
Who yelled, 'Now I will try the shoe!'
'Try this instead!' the Prince yelled back.
He swung his trusty sword and smack
Her head went crashing to the ground.
It bounced a bit and rolled around.
In the kitchen, peeling spuds,
Cinderella heard the thuds
Of bouncing heads upon the floor,
And poked her own head round the door.
'What's all the racket? 'Cindy cried.
'Mind your own bizz,' the Prince replied.
Poor Cindy's heart was torn to shreds.
My Prince! she thought. He chops off heads!
How could I marry anyone
Who does that sort of thing for fun?

The Prince cried, 'Who's this dirty slut?
'Off with her nut! Off with her nut!'
Just then, all in a blaze of light,
The Magic Fairy hove in sight,
Her Magic Wand went swoosh and swish!
'Cindy! 'she cried, 'come make a wish!
'Wish anything and have no doubt
'That I will make it come about!'
Cindy answered, 'Oh kind Fairy,
'This time I shall be more wary.
'No more Princes, no more money.
'I have had my taste of honey.
I'm wishing for a decent man.
'They're hard to find. D'you think you can?'
Within a minute, Cinderella
Was married to a lovely feller,
A simple jam maker by trade,
Who sold good home-made marmalade.
Their house was filled with smiles and laughter
And they were happy ever after.

СИНДЕРЕЛЛА
В вольном переводе М. Полыковского

Вы думаете, в самом деле
История о Синдерелле
Знакома с детства вам? — О, нет!
Её доподлинный сюжет
Весьма жестокий и кровавый.
Обман придумали слащавый,
(Кто? — Джамбаттиста,
Братья Гримм,
Да Шарль Перро и иже с ним.)
Известную вам всем стряпню,
Чтоб осчастливить ребятню.
Заметь, подделка начиналась,
От правды мало отличаясь:
Сестёр коварных — жуть и страх, —
Но разодетых в пух и прах,
Везут, чтоб танцевать на бале,
А Золушка в сыром подвале
Среди голодных крыс одна
И тоже вечно голодна…

Что дальше? — Синди завопила:
«Спасите! — громко, что есть силы. —
Откройте жуткую кладовку,
Противно здесь сидеть без толку!»
Тут Фея — добрая, не злая, —
Услышав, как вопит, стеная,
Неподалёку Синдерелла,
Явилась, рядышком присела:
«Скажи, с тобою всё в порядке?» —
«В порядке?! Я в таком упадке,
Что хуже просто не бывает», —
Ей Синдерелла отвечает,
Стучит о стену кулачком,
Кричит: «Хочу на бал! Сморчком
Сидеть одной всем на потеху!
Я во Дворец на дискотеку
Хочу! Мне зависть сердце гложет!
Кто бедной Золушке поможет?!
Хочу и платье, и карету,
В алмазах серьги и браслеты,
Серебряные башмачки —
Чтоб в позолоте каблучки,
И чтоб колготки из нейлона,
А не простые панталоны,
И чтоб передо мною Принц
Тотчас же распростёрся ниц».
Взмахнув волшебным жезлом, Фея,
Сказав: «Лови момент! Смелее!» —
Исчезла. Что же Синдерелла? —
На бал ко времени успела.

И видят сёстры: в центре зала
Принц кружит с королевой бала, —
От злости став белее мела;
Их Золушка, их Синдерелла —
Видать, не робкого десятка —
Схватила Принца цепкой хваткой,
Прижав его к своей груди —
Да так, что Принц, того гляди,
Испустит дух от изумленья,
Раскиснув без сопротивленья.
Пробила полночь. Синдерелла
Лишь на мгновенье обомлела,
Воскликнув:
«Чёрт возьми! Проклятье!
Бежать, пока жива!» — За платье
Тут Принц схватил её. Увы!
На платье разошлись все швы.
Оставив на себе лишь бязь,
В исподнем Синди унеслась.
Она неслась быстрее птицы,
И надо ж было так случиться —
Запнулась о половичок
И потеряла башмачок.

Принц башмачок к груди прижал
И словом, острым, как кинжал,
Сказал-отрезал: «Я без спору,
Коль башмачок ей будет впору,
Веду девицу под венец,
А чтоб приблизить сей конец,
Я до последнего двора
Обшарю, чтоб уже с утра
Передо мной была девица,
Которой туфелька сгодится».

Презрев в мгновенье риск и страх,
Сестрица — та, что в волдырях, —
Подкралась, туфельку схватила
И мигом в унитаз спустила.
Тут — кульминация в сюжете —
Оставшись лишь в одном штиблете,
Вторым мгновенно заменила
Башмак, что Золушка носила.
Вы видите, сюжет всё круче,
Над Золушкой сгустились тучи.

Наутро, после бурной ночи,
Наш Принц, едва продравши очи,
Обходит каждый двор и дом,
Сзывая всех живущих в нём;
Башмак подряд всем примеряет,
А тот разношен и воняет, —
Его носила, знать, девица,
Что не привыкла часто мыться,
То был башмак всем башмакам
И впору разве мужикам.
Толпой шли примерять башмак,
Но он не подходил никак.
Тут до сестёр дошёл черёд,
Одна из них прошла вперёд,
Примерила.
Принц крикнул: «Нет!» —
Она в ответ: «Ты дал обет!
Смотри: башмак мне в самый раз!
Теперь женись на мне тотчас!»
Принц, снега сделавшись белей,
Пробормотал: «Уйдём скорей!» —
«О нет! А как же твой обет?!
Теперь назад дороги нет!»
Принц рявкнул: «Господи прости!
Немедля голову снести!»
Тотчас скатилась голова.
Гласит народная молва,
Что Принц промолвил, веселея:
«Без головы она милее!»
Вторая тут сестра сказала:
«Я башмака не примеряла».
Схватив свой меч, одним ударом,
Принц снёс ей голову, — не даром
Бывают Принцы в злости круты,
Чтоб избежать народной смуты.

На кухне, чистя горький лук,
Вдруг Синди услыхала звук:
Две головы слетели с плеч,
Пока она топила печь.
Дверь отворила Синдерелла:
«Кто там шумит? Кому приспело?»
Принц отвечал: «Кто это здесь?
Эй! Не в свои дела не лезь!»
Разбилось сердце Синдереллы,
Она и помышлять не смела,
Что Принц способен для забавы
Сам учинять закон кровавый:
«Мне вовсе не нужны напасти,
Чтоб муж был
дел заплечных мастер!» —
«Кто эта дерзкая грязнуля?! —
Воскликнул Принц. —
Вы что, уснули?!
Что воду в ступе зря толочь!
Ей голову немедля прочь!»
Тут в блеске и игре огней
Предстала Фея перед ней
С волшебной палочкой в руках:
«Ну, Синди,
стоит сделать взмах…» —
Та доброй Фее отвечала:
«Я осмотрительнее стала,
Не по зубам мне этот мёд
И ни к чему запретный плод.
Не нужно принцев и дворцов —
Иных достойна молодцов,
Простой и честный муж мне нужен,
Такой, что с головою дружен,
И чтоб — красив, и чтобы — стать.
Такого трудно отыскать.
Я даже и спросить не смею,
Способна ль ты на это, Фея?»
И в то же самое мгновенье —
Да-да, совсем без промедленья —
Она стояла под венцом,
Её одаривал кольцом
Прелестный варщик мармелада,
Безе, зефира, шоколада,
Который ими торговал,
Безбедно жил да поживал.
В их доме поселилось счастье,
Забыв про прежние напасти,
С любимым мужем Синдерелла
Детишек народить успела.
И жить им счастливо, без бед,
Совместно до преклонных лет.

**fililog** » 02 окт 2017, 17:46

В ветке стихов об октябре Марго приводила два перевода (М. Зенкевича и В. Орданского) этого стихотворения Роберта Фроста:

October

O hushed October morning mild,
Thy leaves have ripened to the fall;
Tomorrow's wind, if it be wild,
Should waste them all.
The crows above the forest call;
Tomorrow they may form and go.
O hushed October morning mild,
Begin the hours of this day slow.
Make the day seem to us less brief.
Hearts not averse to being beguiled,
Beguile us in the way you know.
Release one leaf at break of day;
At noon release another leaf;
One from our trees, one far away.
Retard the sun with gentle mist;
Enchant the land with amethyst.
Slow, slow!
For the grapes' sake, if they were all,
Whose leaves already are burnt with frost,
Whose clustered fruit must else be lost--
For the grapes' sake along the wall.

Предлагают еще один — Валерия Черешни.

Октябрь

Октябрьского утра тишь;
созревшим листьям, чтобы всласть
упиться жизнью, нужно лишь
опасть.
Вороний грай стоит в лесу,
им завтра отправляться в путь.
октябрьского утра тишь,
молю, помедленнее будь,
подольше время своё дли,
сердца, не падких на обман,
как ты умеешь, обмани.
В начале дня лист оброни,
к полудню сбрось другой,
один — поближе, тот — вдали,
туманом солнце осени,
а дол усыпь листвой.
И медли, медли!
Ради лоз,
чьи гроздья смертны и смуглы,
листы обожжены...
Хоть ради лоз, хоть ради лоз,
распятых вдоль стены.

**adada** » 02 окт 2017, 17:57

А вот вариант перевода того же стихотворения "в переводе Феди Толстого" изустно:
https://www.youtube.com/watch?v=WFFN2ZD-ljI

**fililog** » 02 окт 2017, 18:21

Мне блюз понравился.

И видеоряд хороший. Сам перевод мне нравится меньше.

Октябрь, твой час рассветный тих,
Листва готовится в полет
И если ветер будет лих
Всю унесет.
Над лесом слышен птичий крик,
А завтра им в далекий путь
Октябрь, твой час рассветный тих,
Течет пусть время лишь чуть чуть.
Наш день, коротенький такой,
К сердцам, открытым чудесам,
Ты сделай ближе.
С утра листок в полет пусти
А в полдень урони другой
У дома — этот, тот — вдали,
В тумане мягком солнце скрой
И горизонт заворожи
пурпурною каймой
Тише, Тише.
Для листьев, что обжег мороз,
Тех лоз, что вдоль стены растут —
Их гроздья скоро пропадут —
Хоть ради этих лоз.

Федор Толстой

**fililog** » 22 янв 2019, 20:40

Сегодня день рождения Байрона. Перенесу сюда перевод mirage.

Sun of the sleepless! melancholy star!
Whose tearful beam glows tremulously far!
That show's the darkness thou canst not dispel,
How like art thou to joy remember'd well!
So gleams the past, the light of other days,
Which shines, but warms not with its powerless rays;
A nightbeam Sorrow watcheth to behold,
Distinct, but distant - clear - but, oh how cold!

Неспящих солнце, меланхолии звезда,
Исполнен слез твой дальний луч всегда,
И от него тьма лишь ещё темней,
Больней утрата счастья прежних дней.
Так прошлое сверкает, свет былой
До нас доходит, но живою теплотой
Согреть не в силах, нет ее, увы,
Сияет Скорбь, и холодны её черты.

Переводы этого стихотворения также можно посмотреть по ссылке:
https://books-labirint.livejournal.com/45726.html

**Well-wisher** » 23 янв 2019, 16:56

fililog писал(а):Сегодня день рождения Байрона. Перенесу сюда перевод mirage.

Sun of the sleepless! melancholy star!
Whose tearful beam glows tremulously far!
That show's the darkness thou canst not dispel,
How like art thou to joy remember'd well!
So gleams the past, the light of other days,
Which shines, but warms not with its powerless rays;
A nightbeam Sorrow watcheth to behold,
Distinct, but distant - clear - but, oh how cold!

Неспящих солнце, меланхолии звезда,
Исполнен слез твой дальний луч всегда,
И от него тьма лишь ещё темней,
Больней утрата счастья прежних дней.
Так прошлое сверкает, свет былой
До нас доходит, но живою теплотой
Согреть не в силах, нет ее, увы,
Сияет Скорбь, и холодны её черты.

Переводы этого стихотворения также можно посмотреть по ссылке:
https://books-labirint.livejournal.com/45726.html

Покажу и я свой перевод этого стихотворения Байрона.
Как обычно, старался сохранить и авторский размер, и содержание.

Подстрочник:
Солнце бессонных! меланхоличная звезда!
Чей слезный/плачущий луч мерцает вдали!
Это демонстрирует тьму, которую ты не можешь рассеять,
Как, подобно искусству, ты хорошо помнишь радости!
Так светит прошлое, свет других дней,
Который сияет, но не греет своими бессильными лучами;
Ночной луч Скорби бодрствует для созерцания,
Отчётливый, но далёкий - ясный - но, ох, какой холодный!

Перевод:

Бессонных солнце! Грустная звезда!
Твой слёзный луч едва дошёл сюда,
Лишь подчеркнув сгущающийся мрак!
Былую радость не вернуть никак.
Ещё сияет дней минувших свет,
Но им, бессильным, мало кто согрет;
Ночная Скорбь в лучах его видна,
Так далека, ясна и холодна!

**adada** » 23 янв 2019, 18:37

Byron:

Sun of the sleepless! melancholy star!
Whose tearful beam glows tremulously far!
That show's the darkness thou canst not dispel,
How like art thou to joy remember'd well!..

'Well-wisher':

Бессонных солнце! Грустная звезда!
Твой слёзный луч едва дошёл сюда,
Лишь подчеркнув сгущающийся мрак!
Былую радость не вернуть никак...

Забавы для адаптирую под себя:

Неспящих Солнце! пасмурных Звезда!
Плаксивый луч пустив на нас сюда,
Им лишь усилишь балаганный мрак:
Твой прошлый навык радовать иссяк!..

ГРАМОТА.РУ

Кто сейчас на форуме